Сказка о Кичкенэ
стр. 2<<в начало — Ах ты, делибаш, шайтаново отродье! Ты вот попляшешь у меня! — закричал изо всей силы Кичкенэ-оглан.
Тут уж охотники не смогли выдержать. Бросив саган, они выскочили из ямы и во все лопатки кинулись бежать. А Кичкенэ, посмеявшись над трусостью этих верзил, тронулся в дальнейший путь. Скоро он добрался до мастерской отца, вошел туда и влез вместе с саганом, в котором сидел, на стол.
Окончив работу, лудильщик подошел к столу и, открыв саган, приготовился к трапезе. Когда же он поднял хатламу, из-под нее, как ни в чем не бывало, вылез улыбающийся Кичкенэ.
— Сын мой, — удивился лудильщик,— да как же ты смог принести этот саган, если ты сам сидел внутри его?
— Я же говорил тебе, что в некоторых делах я кое-что смыслю, — ответил Кичкенэ-оглан.
— А ведь правда, ты ловкач, сынок. Ты бы попробовал мне помочь и в моем ремесле. Постарайся вылудить, пока я буду есть, вот этот кувшин. А то их так много, что мне одному с ними и не справиться!
— Нет ничего легче, — ответил Кичкенэ и принялся за работу.
Когда отец кончил есть, он взглянул на сына и ахнул от удивления. Кичкенэ сделал столько работы, сколько бы он сам не сделал и за три дня.
— Вот это да! — всплеснул руками лудильщик и посмотрел снова на пятивершковый рост Кичкенэ-оглана. — Славно сделано. А, может быть, ты, сынок, и землю умеешь пахать?
— И землю пахать умею, — ответил Кичкенэ.
— Тогда помоги моему брату. Он ведь тебе приходится дядей. Окаянный Сары-беи измучил его, заставляя работать на своей земле, отнял у него быков, и теперь он лежит больной и ничего не может сделать на своем чаире.
Кичкенэ с удовольствием согласился помочь бедняку. Он тотчас отправился к дяде, взял у него единственного ишака, которого еще не успел забрать жадный Сары-беи, нагрузил на этого ишака плуг и борону и двинулся в поле. Там он запряг ишака в плуг, а сам влез к нему в ухо и принялся щекотать его. Ишак начал работать с таким усердием, что за три дня вспахал земли столько, сколько ее не вспахали бы два быка за три дня.
— Тебя нам послала, как видно, сама судьба, — сказал после этого лудильщик. — Хоть ты и мал, но умения твоего хватит на десятерых. Однако придется тебе, сынок, еще раз выручить нас всех. Знай, что в реке у самого водопоя живет страшный Аждага, сорокаголовое чудовище, которое только в том случае позволяет всей деревне брать воду, если мы даем ему в пищу одного быка. В этом году очередь дошла до твоего дяди, и сегодня вечером срок уплаты. Если мы к вечеру не дадим Аждаге быка, то вся деревня останется без воды. А окаянный Сары-беи, да натешится шайтан над его жирным телом, отнял, как ты знаешь, у дяди его быков. Так вот мы и не знаем, что нам теперь делать!
— Не бойся, отец, — ответил Кичкенэ. — Я выручу деревню из этой беды. Только пусть дядя даст мне и на этот раз своего ишака.
Когда Кичкенэ получил осла, он подождал наступления вечера и, оседлав животное, погнал его к водопою.
— Селям алейкум, Аждага-ага, — закричал он изо всей силы, как только подошел к берегу. — Иди, пожалуйста, получать арендную плату.
Аждага приподнял одну из своих сорока голов над водой, увидел мальца с ишаком и захохотал во всю глотку:
— Ха, ха, ха, ха! Ай да великан! Ха, ха, ха, ха! Однако же ты не трус, если вместо жирного быка привел ко мне эту паршивую костомаху! Аждага снова посмотрел на малютку и снова покатился от смеха. Видя, что Аждага не такой уж страшный, Кичкенэ влез ему в ухо и принялся щекотать там. А чудовище заливалось смехом изо всех своих сорока глоток. Ему так понравился этот паренек, что он уже считал его своим другом.
— Ну ладно, сорокаголовая дубина, — сказал наконец Кичкенэ, — вола своего ты получишь. Но лучше тебе полакомиться Сарыбеевой скотиной. А у него среди собственных быков есть два особенно жирных — один желтый, другой черный. Какого тебе привести?
— Приведи желтого, — ответил Аждага, — я давно точу на него зубы. Но смотри, смех смехом, а чтобы к вечеру бычок был здесь. А не то я проглочу и твоего никудышного ишака и тебя самого!
Кичкенэ напоил осла и вернулся домой. Вся деревня высыпала встречать ловкого паренька, когда увидела его целым и невредимым.
Когда стемнело, Кичкенэ направился к Сары-бею. Этот Сары-беи был самый богатый из богачей, и от жадности его не было житья всей деревне. Подойдя к его дому, Кичкенэ пролез под воротами во двор и через замочную скважину проник в хлев. Там он забрался в ухо желтого быка и закричал громким голосом:
— Сары-беи, Сары-беи! Черного или желтого?
— Кто там кричит? — спросил Сары-беи.
— Сары-беи, Сары-беи! Черного или желтого?
— Ну-ка, ступайте, посмотрите на крикуна, — приказал богач своим сыновьям.
Те тотчас же отправились в хлев, но никого там не обнаружили.
А Кичкенэ-оглан опять закричал из воловьего уха:
— Сары-беи, Сары-беи! Черного или желтого?
— Вы слепы и глухи, как колоды, — рассвирепел на сыновей богач. — Сейчас же приведите того, кто там орёт.
Снова пошли сыновья Сары-бея в хлев и снова завернулись ни с чем. А из хлева продолжали нестись крики маленького пеклевана.
— Придется, видно, самому идти, — закричал богач и кинулся в хлев.
— Сары-беи, Сары-беи! Черного или желтого быка взять?
— Бери желтого и убирайся к шайтану! — закричал в ярости и страхе бей, подумав, что над ним подшучивает джинн. — Ля иллях иль Алла, спаси, пророк, от наваждения!
стр. 2